А Чарльз коротко целует его, прикусывая губу, и толкается еще глубже, снова и снова, и это же просто невозможно перенести – он слишком раскрыт, слишком беспомощен, слишком потерян в потоке ощущений: мучительно острых, непривычных – Эрик стонет сквозь зубы, сжимает кулаки, дышит часто и мелко. «Эй, ну ты что, перестань…», – пальцы Чарльза касаются лба Эрика, убирают прилипшую челку: «Просто не сопротивляйся, ладно?» – и он добавляет мягко: «Давай я тоже посчитаю? До одного». «Я не сопротивляюсь…» – хрипит Эрик, – «разве похоже?». Он думает, что Чарльз начнет отсчет с цифры «три», но тот шепчет отчетливо: «Ноль целых двадцать пять сотых», — и это настолько неуместно, что Эрик коротко смеется и, кажется, его действительно отпускает.

тут